Сможет ли Казахстан обеспечить свою продовольственную безопасность

Почему правительству не удаётся сделать сельское хозяйство эффективным

Правительство разработало план обеспечения продовольственной безопасности до 2024 года. Насколько предусмотренные меры окажутся действенными и что необходимо поменять в аграрной политике страны, объяснил член Клуба молодых экспертов при сенате, кандидат сельскохозяйственных наук Руслан Асаубаев.

– Руслан, все представленные в проекте плана меры кажутся очень знакомыми. Всё это у нас уже было – в программах развития АПК, в Национальном проекте. Насколько, по-вашему, такой план может быть эффективным?

– Безусловно, перед Казахстаном стоят новые вызовы. Но все способы, которые включены в план, действительно остались старыми.

Продовольственная безопасность сегодня для всех стран – не просто слова. С началом пандемии, когда оборвались цепочки поставок, все остро ощутили, насколько критична зависимость от продовольствия из других стран. Поэтому сегодня все так или иначе озабочены именно этим вопросом.

Что предлагается у нас? Я внимательно изучил все материалы. В плане опять размыта ответственность. Очень много министерств вписано, у каждого своё направление. Но где тот, кто будет контролировать? Персональной ответственности нет, просто перераспределение функционала. Когда что-то не сработает, как говорится, крайних не найти.

Очень хорошо, что в плане разделены физическая и экономическая доступность продукции. Необходимо понимать, что это две разные вещи: одно дело, когда продукты есть, они доступны, и совсем другое – когда люди могут себе позволить их купить. Это, конечно, давно необходимо было разделить.

Если говорить о предлагаемых мерах, к сожалению, ничего нового я не увидел. Предусмотрено увеличение посевных площадей приоритетных культур. Масличные планируется увеличить с 3 млн га до 3,5 млн га. Но это общеизвестный тренд, и фермеры, работающие в полеводстве, идут на данное увеличение, поскольку на эти культуры высокая цена.

Предусмотрено сокращение посевов пшеницы. А это действительно нужно? Почему у нас тогда мукомолы бьют тревогу уже несколько лет, что нет зерна для переработки? Мы вообще знаем, сколько у нас зерна есть, сколько его нужно? В открытом доступе нет никакой актуальной информации. Здесь необходимо задуматься, так ли хорошо, что мы уходим от зерновой политики. Это тренд, который может стать очень опасным.

Нужно работать над увеличением урожайности. В среднем у нас урожайность зерновых уже десять лет 11,5–11,6 центнеров с гектара. Это очень мало. И при этом активно субсидировали удобрения, но результата нет. И при такой урожайности мы ещё и снижаем площадь посевных.

Увеличение посевов кормовых культур. Казалось бы, это правильно, необходимо, кормов не хватает. Но только посевов недостаточно. Нужен другой механизм, и об этом уже много лет говорится – нужен фуражный фонд. Эта идея очень старая, но такой фонд должен быть – для птицеводства, для свиноводства, для всех животноводческих отраслей, которые напрямую зависят от наличия кормов и цен на них.

Фуражный фонд помог бы зафиксировать стабильные цены хотя бы на 12 месяцев, чтобы производители животноводческой продукции были уверены, что весь год они могут покупать корма по определённой цене. Это очень важно и для стабилизации цен на саму продукцию для потребителей.

Опять говорится об увеличении мощностей хранения овощей и фруктов. Но уже сейчас регионы перед государством отчитываются, что пять областей полностью создали свои овощехранилища и закрывают свои потребности. Однако мы всё равно видим постоянное увеличение цен на овощи, фрукты, в том числе на те, которые якобы хранят в этих хранилищах. То есть меры не дают ожидаемого результата.

Предусмотрено, что будет алгоритм прогнозирования цен на 1,5–2 месяца. Хорошо, но насколько реалистично? Я много раз разговаривал с госслужащими, они постоянно фиксируют цены, но мне кажется, они недопонимают, для чего это делают.

Планирование на 1,5-2 месяца предполагает, что государство полностью видит всю цепочку от производства до поставок, всю логистику. И при этом учитывает ещё торговых представителей, поставщиков и так далее. Не думаю, что чиновники действительно видят всю картину полностью, вряд ли они имеют представление, как её сформировать, собрать воедино.

Планируется увеличение занятости в сельской местности путём создания рабочих мест через новые формы вовлечения в оборот сельхозземель, а также освоение новых орошаемых земель. Я состою в земельной комиссии в одном из районов Северо-Казахстанской области. На сегодняшний день прокуратура начала проверку, поднимают все документы, просматривают, пытаются расторгнуть договоры с людьми, которые взяли землю в аренду. Это тоже очень опасный тренд.

Сейчас идут заявления, что не хватает земель, отдельно обращают внимание на нехватку земель на общественные нужды. Но я сам участвовал в рассмотрениях таких обращений. Население жаловалось, что не хватает пастбищ, нет сена для скота. Мы выезжали, проверяли, оказалось, что земли есть, всё жителям предоставили. Но люди сами не стали даже траву косить.

Чем опасен такой тренд по изъятию земель. Конечно, если земля простаивает, не используется – это неправильно. Но каждую ситуацию надо изучать индивидуально. И в каждом сельском округе должен быть план развития территории, должно быть посчитано количество сельхозживотных и необходимое количество земель.

Земля нужна и для того, чтобы развивался малый и средний бизнес в селе.

Но сейчас бизнес попал в парадоксальную ситуацию. Фермер планирует приобрести скот, у него спрашивают, есть ли земля, без земли скот не купить. Он идёт за землей, у него просят справку о наличии скота. Это какой-то замкнутый круг. И это просто не даёт развиваться бизнесу.

Ещё два важных момента. В плане прописана задача по формированию устойчивых хозяйственных связей между субъектами АПК и торговли, развитию системы форвардных поставок. Ещё 12 мая 2020 года президент заявил, что у нас 1,7 млн личных подсобных хозяйств, их продукция не пользуется спросом, не перерабатывается.

Глава государства дал поручение правительству вместе с НПП "Атамекен" запустить в нескольких регионах пилотные проекты по развитию кооперационной цепочки от поля до прилавка. Сейчас, в 2022 году уже должна быть готовая схема, которую можно было бы начать тиражировать. Что произошло в действительности? В трёх областях были созданы проектные офисы, на каждую выделено по миллиарду тенге. В Жамбылской области эта сумма была выдана в виде кредитов по низкой процентной ставке сельхозпроизводителям, крупным торговым сетям и субъектам малого и среднего бизнеса, имеющим сеть социальных павильонов в городе Таразе. То есть попытка была сделана, деньги выделены, но мы не видим результата ни в одной области, чтобы была разработана схема, которую можно было бы предложить тиражировать по всей стране.

Механизм форвардных закупок очень правильный, у него большой потенциал. Форвардный договор подразумевает, что через СПК можно предоставить фермерам кредиты под небольшой процент под будущий урожай.

Сегодня многие фермеры говорят, что у них нет денег в обороте, не хватает на закупку даже необходимого для посевной. Эти деньги могли бы им помочь. Но сами госорганы, СПК боятся работать без залогов. Поэтому необходимы правила, которые позволят им выдавать какие-то суммы без залогов или с минимальным залоговым обеспечением. И всё это необходимо прорабатывать.

– Если государство не может придумать ничего нового и использует прежние схемы, которые не работают, может быть, стоит отдать всё самому бизнесу? И пусть фермеры решают, насколько диверсифицировать посевы, какие фермы и где строить.

– Когда я говорю про неработающие институты, как раз о том и речь – они не работают с бизнесом, не слушают бизнес. Любая идея, которую пытается государство запустить, должна быть предложена бизнесу – возьмутся ли они за реализацию.

Госорган здесь лишь оператор, а непосредственно работать будет бизнес. Поэтому с бизнесом и надо обсуждать всё.

К примеру, ускоренно ставить сахарные заводы – это не вариант. Была такая попытка в Северо-Казахстанской области ещё несколько лет назад. И. тогда многие фермеры сразу сказали, что это отдельное производство, отдельные посевные и уборочные машины, сырья недостаточно. Они прямо говорили, что финансово это не потянут. Кто вообще эту идею подал, кто её обосновал экономически, кто делал расчёты? Для любой идеи необходимо обоснование, по всем основным видам продукции.

Но мы опять видим, что планируется сделать KPI для акима области. Но работать-то будет не аким. Нужно вовлечение бизнеса, нужны расчёты и экономическое обоснование, а не просто индикаторы.

– Почему так происходит? Мы привыкли говорить, что Казахстан всегда будет с хлебом. Но уже мукомолы жалуются, что зерна для переработки им не хватает. Регулярно возникает дефицит то одного, то другого продукта. В чём причина?

– Причина в отсутствии реальной картины. Нет чёткого представления, что у нас есть и в каких объёмах, нет аналитики. Статистика у нас самое слабое звено.

Нам необходимо обнулить и пересчитать всё, потому что эти неверные данные играют против всех. Бизнес, планируя какие-то проекты и инициативы, опирается на статистику, государство, разрабатывая программы, тоже использует эту же статистику. Но реальной-то картины нет.

Поэтому все принимаемые решения не находят обоснования. Вот сейчас то и дело принимаются решения закрыть границу для экспорта какой-то продукции, открыть границу – а на какие цифры кто опирается?

– На что сейчас, по вашему мнению, нужно в первую очередь обратить внимание, чтобы обеспечить продовольственную безопасность страны?

– В первую очередь нужно провести анализ запасов зерна и наконец понять, что у нас есть, какого качества и на сколько этого хватит. Аналогично – по масличным культурам, по овощехранилищам. Надо иметь чёткое реальное представление.

И на это у Казахстана не так много времени. Уже весна, идёт посевная, и нужно знать, что происходит, чтобы сориентировать фермеров. А к осени необходимо понимание – что есть, сколько будет, по какой цене и как продавать.

Нужно найти точку отрыва – государства от фермеров, от реальной картины, и оттуда начинать по новой. Создать действенный общественный договор.

Государство много и активно помогает фермерам. Важно, чтобы результат от этой помощи увидели все.

– На какие механизмы вы посоветуете обращать внимание?

– Весь наш опыт показывает, что нужно сосредоточиться на поддержке мелкого бизнеса и личных подсобных хозяйств, которые на сегодняшний день остались, у них есть желание работать, но нет возможности.

Крупному бизнесу уже помогали очень много, он встал на ноги и, возможно, пора начинать рассматривать способы точечного отказа от поддержки каких-то отдельных направлений именно для крупного бизнеса.

Упор надо сделать на личные подсобные хозяйства (ЛПХ), чтобы дать им возможность начать развиваться. Мы знаем, что на долю ЛПХ приходится очень большая часть производства в сельском хозяйстве, и его нужно поддерживать.

– У нас уже был этот опыт, когда поддерживали ЛПХ. И страдал тогда крупный бизнес, который обязывали, например, принимать плохого качества молоко у ЛПХ для переработки, и предприятиям приходилось дополнительно вкладывать деньги в покупку оборудования для очистки.

– Да, был такой опыт.

Не заставлять нужно, а мотивировать – ценой и поддержкой. Нужны условия, чтобы ЛПХ могли объединяться, покупали для себя охладители, доильные аппараты, чтобы молоко было чище.

Если условия будут хорошие, на это люди, которые хотят работать, пойдут сами. И крупный бизнес будет у них брать продукцию, зная, что хорошие качество и цена.

А когда люди знают, что кто-то обязан у них принять продукцию, да ещё и по установленной цене, конечно, будет такое отношение, как мы видели на прошлом опыте. Нужны рыночные модели, эффективно работают только они.