Садвакас Байгабулов: Конструктивная критика в адрес начальника на госслужбе должна стать нормой

Санврач из Алматы заявил, что у его начальника Ерлана Киясова в голове каша. Удивительно, но должности лишился в итоге Киясов, а не Байгабулов.

Садвакас Байгабулов занимает должность замруководителя департамента санитарно-эпидемиологического контроля Алматы с ноября 2020 года.

Недавно он не побоялся открыто выступить с критикой в адрес руководства и даже вызвал уже бывшего главного санврача страны Ерлана Киясова на дебаты. В интервью informburo.kz он рассказал об этой ситуации, о новых ковидных ограничениях и грядущих переменах в стране.

– Как развивались события в тот день, когда вы решили публично заявить, что у вашего начальника Ерлана Киясова каша в голове? Что этому предшествовало и что стало точкой кипения?

– Приходят родители, предприниматели, студенты и просят меня объяснить логичность этих постановлений, но постановления принимаются наверху, в центральном аппарате, главным санитарным врачом, а потом уже отдаются регионам. Приходится выслушивать эмоции и даже крепкие слова в свой адрес: мол, о чём вы думаете, куда вы смотрите.

Я ещё в декабре говорил, что необходимо пересматривать эти меры. Многие болеют на ногах, не сдают ПЦР, чтобы не оказаться на карантине на 14 дней. Я говорил, что всё это необходимо переосмысливать и не наступать на одни и те же грабли.

Когда было принято одно решение в отношении исполняющего обязанности санврача Алматы, потом другое, а следом те же ограничительные меры, я обращался к своим вышестоящим коллегам, но не получил никакой обратной связи. И мне пришлось сказать, что на самом деле у руководства, видимо, каша в голове, раз они не могут логично выстроить постановления и донести до жителей свои постановления.

– Кто-нибудь из коллег вас поддержал?

– Коллеги в регионах, конечно, всё понимают. Они понимают абсурдность постановлений, которые сделаны под копирку, в которых нет ничего нового. Солидарность была, но, как они говорили, "мы в окопах, мы сочувствуем, солидарны, но мы в окопах", и их можно понять.

– Нам известно, что публикация ваших слов о "каше в голове у Киясова" на Informburo.kz вызвала в Минздраве бурную реакцию. Что там происходило? Вам звонили? Требовали отказаться от своих слов?

– С момента первых публикаций, с 12 января и до настоящего времени, не было ни звонков, ни обращений, ни каких-либо ко мне комментариев ни от руководства, ни от рядовых специалистов Минздрава или Комитета санитарно-эпидемиологического контроля.

– У вас был личный разговор с Ерланом Киясовым? Как вы думаете, почему он отказался от дебатов?

– Нет, разговора не было, ни с главным врачом, ни с другими лицами. Хотя обычно они сразу реагируют.

Многие алматинцы узнают меня в магазинах, в парикмахерских и спрашивают: "О чём вы думаете, когда принимаете такие нелогичные постановления?" Дебаты были нужны, чтобы как-то объяснить ситуацию и донести до жителей, журналистов, бизнесменов необходимость этих мер.

Институт дебатов развит в демократических странах, в Европе и США. И цель дебатов не убедить друг друга, а убедить третью сторону – общество. И общество оценивает, кто прав.

В Казахстане нужно развивать институт дебатов, чтобы была конструктивная критика в адрес руководства, именно конструктивная.

– Назначение Карлыгаш Абдижаббаровой на должность главного санврача Алматы было для вас неожиданным? Многие думают, что причина ваших резких высказываний в том, что вы просто не поделили должность.

– Это не было неожиданно, потому что нас три заместителя: Карлыгаш Абдижаббарова, Асель Калыкова и я. Соответственно, на усмотрение руководства может быть один исполняющий обязанности, завтра – другой, через неделю – третий. Конкретных механизмов и регламента нет, всё на усмотрение руководства.

– Это не первый скандал в вашем департаменте. Вспоминается ссора Жандарбека Бекшина с Асель Калыковой в прямом эфире из-за некачественных СИЗов. Бекшин, будучи главой департамента, показывал общественнику некачественные маски и защитные костюмы, а потом они с Асель Калыковой (заместителем Бекшина) перед всеми зрителями спорили, кто эти маски принял. Создаётся впечатление, что в коллективе уже давно токсичная атмосфера, это так?

– Несмотря на этот инцидент, атмосфера в коллективе оставалась благоприятная. В том случае такие же костюмы были и в других регионах Казахстана, все эпидемиологи и санврачи использовали эти костюмы, потому что поставщики на тот период были одни.

Я не назвал бы это скандалом, но вопрос до сих пор открыт. Когда отправляют исполнять обязанности главного санитарного врача в тот или иной регион, то главный санврач и определяет всю политику в регионе. Когда меня отправили в Атырау, все противоэпидемиологические, санитарно-гигиенические, коронавирусные, хозяйственные, финансовые вопросы определял я. Некорректно было ущемлять заместителя, ведь главным санврачом она на тот момент не являлась.

– Комиссия сочла ваши действия в ситуации с Киясовым неэтичными и рекомендовала применить дициплинарное взыскание. По этическому кодексу госслужащий не может критиковать своё руководство. Как это влияет на работу государственных органов? Должны ли госслужащие выражать несогласие с приказами руководства, если искренне считают их неправильными?

– Те ограничения, которые предусмотрены законом о госслужбе, нужно пересматривать. Я говорю о тех ограничениях, из-за которых подчинённый не может подвергнуть конструктивной критике своё руководство, нелогичность и неправильность их решений.

Такие нормы характеры для тоталитарного режима, и их нужно пересматривать, потому что ни в одной развитой стране таких ограничений нет.

Ты должен не просто сказать, что ты не согласен, а объяснить почему, предложить что-то своё. Тогда это будет конструктивно.

По поводу взыскания, мы, сотрудники госслужбы, знаем, чем всё это заканчивается, это предопределено. Есть нормы, которые ограничивают то, что мы можем говорить. Соответственно, принимается решение вынести замечание, выговор, строгий выговор или полное служебное несоответствие.

– Насколько послабления, которые ввели недавно, помогут казахстанскому бизнесу? Ведь доступ во многие заведения для посетителей с "синим" статусом по-прежнему закрыт.

– После моих заявлений убрали требования к режиму работы, сейчас бизнес работает без ограничений по времени. Вопрос открыт по заполняемости и входу с "синим" статусом. Я убеждён, что нужно дальше снимать ограничения. "Омикрон" не так опасен, как предшествовавшие штаммы, у него сократился инкубационный период.

У нас период изоляции сократили до 10 дней, но нужно сокращать до 5-6 дней, как в той же Европе, или вовсе отказаться. Учитывая, что "Омикрон" протекает как грипп или ОРЗ, возможно, нужно вообще отказаться от ограничений.

– Частый вопрос от казахстанцев: сколько можно носить маски?

– Когда ты приходишь в маске в кафе, потом снимаешь её, кушаешь, час сидишь, а потом снова надеваешь маску и выходишь – это глупо. Необходимо пересматривать эти меры, исключать повальное ношение масок, оставить их только как рекомендацию для тех, кто болеет. С учётом количества переболевших и более лёгкого течения, носить маски всем сейчас нет необходимости.

– Кто ответит за необоснованные и малоэффективные меры борьбы с Covid-19?

– Ответ на этот вопрос будет позже, когда общество в какой-то мере освободится от коронавируса. Мы не сведём его к нулю, нам просто нужно научиться с ним жить. Мы научились жить с туберкулёзом, корью и ВИЧ, со многими другими вакциноконтролируемыми инфекциями.

Нужно начать жить. Перегрева инфраструктуры здравоохранения не будет. Мы видим, что инфраструктура с прошлыми штаммами вполне справилась. У нас есть вакцинация, ревакцинация, оборудование, протоколы лечения.

Но наши эпидемиологи круглыми сутками забивают в базы данных: кто заболел, кто с ними контактировал. Столько ресурсов уходит на ведение статистики, но в ней уже нет такой необходимости, её можно свести к простому подсчёту.

Каждый должен заниматься своим делом: бизнес – работать, жители – зарабатывать, а Минздрав – заниматься вопросами здравоохранения, переключиться с ковидных ограничений и начать работу в других направлениях.

– В Казахстане много говорят о "слышащем государстве". Стало ли наше государство таким?

– Эта концепция, которую продвигает глава государства, правильная, и как показывает практика, она работает. Критика, которая направлена в адрес госорганов, если не находит ответа, то выходит в СМИ. Администрация президента активно отслеживает настроение общества. А если руководитель того или иного госоргана не реагирует, то меры принимаются лично главой государства.

– Что в нашей стране нужно срочно менять?

– Необходимо менять само отношение госслужащих к своей работе. Нужно быть открытыми, прозрачными и доступными для жителей, для журналистов, блогеров. Нужно публиковать свои телефоны, что бы жители знали руководителей тех или иных органов и могли позвонить и услышать ответ на свой вопрос. Мне звонят – я всегда отвечаю. Это не большая нагрузка, жители звонят в крайних ситуациях.

Садвакас Байгабулов в интервью сообщил свой номер телефона и сказал, что всегда готов ответить на вопросы по своей компетенции: +7 (778) 012-70-00

– Вы верите в грядущие перемены и "Новый Казахстан"?

– Да, последние события сподвигли к изменениям. Я патриот своей страны, хочу жить в этой стране, чтобы мои дети жили, учились и приносили благо обществу, Казахстану. И я верю, что изменения в Казахстане будут только позитивными. В мединституте мы изучали латынь, больше всего мне запомнилось слово "renovamen" – обновление, реновация. И пусть этот год для Казахстана будет началом реновации и возрождения.